Форум » Фанфикшен по фандому Гарри Поттера » Пути Малфоя (ГП/ЛМ, перевод) » Ответить
Пути Малфоя (ГП/ЛМ, перевод)
Mayrin: Автор: Diagonalist Переводчик: Mayrin Рейтинг: NC-17 Пейринг: ГП/ЛМ Саммари: Вслед за поражением Волдеморта, Гарри изменился, и его друзья не единственные, кто заметил. Люциус Малфой заинтересован в нем (более чем в одном отношении) и предлагает обучать его Темным Искусствам.
Ответов - 4
Mayrin: Рон даже не потрудился спрятать самодовольную усмешку, когда Профессор МакГонагалл проинформировала их о том, чем они будут заниматься на сегодняшнем уроке трансфигурации – превращать тараканов в хорьков. Он отметил, что Малфой слегка покраснел, и повернулся, чтобы указать на это Гарри. Только чтобы вспомнить, что того здесь нет. Не то чтобы ему следовало удивляться; в последние дни его друг пропускал уроки, ссылаясь на плохое самочувствие. И не то чтобы Рон ему не верил, но... он слышал шелест гарриной мантии-невидимки вчера вечером, когда только вошел в их комнату. Гарри был там, но очевидно не хотел с ним разговаривать. И Рон знал, что друг врал ему, уверяя, что заходил к Мадам Помфри. Сумасбродное поведение Гарри начинало его действительно тревожить. Сразу же после финальной битвы с Вы-Знаете... Волдемортом его лучший друг начал поступать странно. Сперва он ничего не заметил, сам слишком опечаленный смертью Гермионы. Но в итоге он пережил это: лето, проведенное в окружении семьи, действительно помогло. Не было заметно, чтобы Гарри сделал то же самое. Он больше не был человеком, которого Рон знал все эти годы. Он как будто стал кем-то другим. Кем-то скрытным. Возможно, он сумеет случайно попасть в Малфоя заклинанием. Тогда урок не будет потрачен впустую. И, может быть, рассказ об этом поможет поднять Гарри настроение. Хотел бы он знать, чувствовал ли Гарри себя хоть немного лучше. *** Гарри чувствовал себя великолепно. Идя по Диагон аллее, он впервые за несколько месяцев ощущал себя свободным. Он заметил, что с недавнего времени стал задыхаться в Хогвартсе, а люди в замке просто «душили» его. Безусловно, предполагалось, что в данный момент он должен был находиться в классе. Но он уже знал все, чему могла научить школьная программа. Во время подготовки к битве с Волдемортом ему пришлось научиться настолько многому, насколько это было возможно. Однако этого оказалось недостаточно. Продолжая тщательные поиски и после окончания пятого курса, когда он, наконец-таки, победил свою Немезиду, он обнаружил заклинания, которые могли бы спасти многие жизни. Если бы он только был лучше подготовлен, прочитал бы больше книг, перед тем как хвататься за дело, Гермиона могла бы не умереть. Хагрид мог бы не умереть. Сириус мог бы не умереть. И, вместе с ним, гаррина надежда на счастливое будущее. Он знал, что теоретически не должен чувствовать вины за их смерти, о чем ему несчетное количество раз говорили и Дамблдор, и Рон. Но ответственность лежала на нем, и были вещи, которые он мог сделать. Должен был сделать. Вместо этого он позволил им умереть, слишком поглощенный собственными битвами, чтобы заботиться об окружающих его людях. Иногда он даже подумывал о том, чтобы ему профессионально стерли память. Но за землями Хогвартса воспоминания и ответственность больше не казались такими непомерными, и он мог удовлетворить свою новую страсть. К учебе. Ему было интересно, отправила бы его Шляпа в Рэйвенкло, если бы снова получила возможность оценить. Возможно нет, принимая во внимание его мотивации. Все те месяца изучения пробудили в нем жажду к знаниям, необходимость быть полностью подготовленным, быть лучшим. Добиться успеха, несмотря на все препятствия, заплатив, при возможности, как можно более низкую цену. Нет, Шляпа была права: в глубине души он, несомненно, был слизеринцем. В данный момент он уже приближался к месту назначения. Он, пока что, не мог рисковать и появляться на Ноктюрн аллее, потому что все еще слишком многие жаждали его крови или же поклонялись его славе. Однако и на главной аллее находились магазины «потемнее», они были спрятаны, и их мог найти только тот, кто знал, как искать. Магазины, которые торговали знанием, неважно каким путем добытым, и Гарри был заинтересован в приобретении. *** Люциус Малфой чувствовал нарастающее раздражение. Несмотря на тот факт, что менеджер «Переплетов Бирмунта» готов был в лепешку разбиться, чтобы угодить главе рода Малфоев, он до сих пор не получил, что хотел. Он мог бы покончить со всем этим гораздо быстрее, если бы сделал распоряжения о подарке Драко на день рождения на Ноктюрн аллее, но этот магазин все равно был лучшим. Кроме того, ему не хотелось рисковать новоприобретенной «хорошей» репутацией, которая была дорого куплена предательством Волдеморта в последний момент. Так что он ждал. В конце концов, Драко заслужил лучшее. К тому моменту, как его заказ был готов, он едва не дрожал от нетерпения, хоть внешне, конечно, по нему этого было не сказать. Он уже повернулся, чтобы покинуть помещение, обещая себе долгую горячую ванну для снятия дневного стресса по прибытии домой, когда молодой волшебник вошел и направился в заднюю часть магазина. Пораженный, Люциус помедлил, провожая парня взглядом. Тогда как его собственный сын чувствовал бы себя как дома в секции расположенной дальше, он не думал, что многие другие в этом возрасте испытывали бы то же самое. И, судя по тому, что он успел уловить из юношеского лица, мальчишка должен находиться в школе в данный момент. Наслаждаясь мыслью о небольшом развлечении, Люциус нацепил свой лучший образ «министерского чиновника» и последовал за своей новой жертвой. Что-то сейчас будет, он чувствовал это. По мере приближения его инстинкты начали твердить, что что-то знакомое было в магической подписи парня. Очень мощной магической подписи. Той, которая могла принадлежать только... Гарри Поттеру! А инстинкты Малфоя никогда не ошибались... Он не ощущал такой силы с тех пор, как... Не было ничего удивительного, что он не узнал мальчишку. Черные волосы, которые он смутно помнил короткими и неуправляемыми, теперь были прямыми и гладкими и спускались до плеч. И фирменные очки исчезли. Он понял, что все изменения – это попытка замаскировать знаменитые черты от мира в целом. Его губы скривились в презрительной усмешке. Это в стиле Поттера: бежать от славы вместо того, чтобы использовать ее, извлекать из нее выгоду. Тем не менее, он должен был признать, что парню так было гораздо лучше. Раньше он всегда выглядел неотесанным и раздражающе наивным. Теперь, ничем не скрытые, глубины этих нефритовых глаз ярко сияли, а иссиня-черные волосы обрамляли лицо, черты которого были слегка более резкими и взрослыми. Красивое лицо, одно из тех, которые должны внушать преданность и стремление. И страсть. Лицо, которое ему хотелось обхватить ладонями и... Какого черта Поттеру было здесь нужно! Это он должен был узнать. *** «Ну надо же! Мистер Поттер», - промурлыкал вкрадчивый голос прямо около уха Гарри. Он бы подпрыгнул, но месяцы интенсивных тренировок закалили его. Медленно повернувшись, он посмотрел в стальные глаза Люциуса Малфоя. Его пронзила дрожь. «Я бы никогда даже не представил, что «Чемпион Света» будет обнаружен в месте с настолько сомнительной репутацией. Как... скандально!» - продолжил мужчина голосом, источающим чистую злобу. Он просто ненавидел, что Люциус всегда выглядел таким величественным и невозмутимым. Это заставляло его нервничать и чувствовать себя неловким в сравнении. Должно быть, это коронная фишка Малфоев. «Тогда что Вы тут делаете, сэр?» - огрызнулся Гарри до того, как смог себя остановить. Ему действительно стоит перестать говорить не подумав. Это наиболее характерная черта Гриффиндора. Но когда он был зол так, как сейчас, услышав одно из своих «официальных» имен, он отвечал автоматически, а его разум был затуманен дымкой ярости. Он презирал все свои титулы и награды. Если он помнил правильно, Люциус Малфой был тем, кто собственноручно присвоил ему их добрую половину, только легкой кривизной рта выдавая отвращение и презрение, испытываемые ко всей этой церемонии. Легкий смешок со стороны мужчины застал его врасплох. Он не был уверен, что когда-либо до этого слышал смех Малфоя. Это точно не могло быть добрым знаком. "Где же ваше уважение к старшим, Поттер?" – протянул Малфой тоном, который, по мнению Гарри, был тщательно спроектирован, поставлен и запатентован, чтобы раздражать. "Я здесь по официальному делу. А что у вас может быть в свое оправдание? Несомненно, Мальчик-Который-Выжил не посмел бы пропустить занятия?" Насмешка в голосе Малфоя побудила Гарри сказать: «Что бы я посмел или не посмел сделать, никак не зависит от того, что обо мне думают другие люди. Я не ожидал от Вас, что Вы будете судить о людях без более серьезных оснований".
Mayrin: *** Не произнесенный факт, что Люциус лучше любого другого должен знать, что бы Поттер осмелился или не осмелился сделать, очень ясно о себе сообщил. В конце концов, он видел через что парень прошел. Видел силу внутри. Силу, которая, как он думал, никогда не будет исследована. Но сейчас... Ответ мальчишки был хорош, хотя и раскрывал слишком многое. Поттер, казалось, говорил не анализируя свои слова, что ставило его в очень невыгодное положение. Люциус подумал, что он довольно легко сможет выиграть эту маленькую игру. Возможно, даже - завести ее дальше. Он слегка наклонил голову, соглашаясь. Тем не менее, он не судил. Он просто подбирался издалека. Однако он чувствовал что-то, граничащее с уважением, к парню перед собой из-за силы, которой обладал молодой волшебник. Он не ожидал от Поттера совершенства. У мальчишки были свои изъяны. И он их найдет. "Да ну! Почему же тогда вы здесь?» - спросил он, немного смягчая свой голос. Как-никак, он был мастером в извлечении информации. На этот раз Поттер и в самом деле остановился, чтобы подумать, и мысленно он наградил мальчишку насмешливыми аплодисментами. По меньшей мере тот доказал, что способен учиться. *** Еще несколько секунд Гарри кипел от злости. Из всех людей он меньше всего хотел встретить... Вблизи вершины списка Люциуса Малфоя не было. С пониманием этого он немного успокоился и решил должным образом уделить мужчине внимание. Далеко не такой раздражающий как подобострастный и иногда навязчивый Фадж. В действительности, он не был уверен, что не предпочитает скрытые оскорбления Люциуса даже разговорам друзей. Никто из тех больше не мог сказать ничего, что он захотел бы услышать. Это же была... освежающая перемена. И компанию Малфоя терпеть было гораздо легче, чем большей части всего остального волшебного мира – у всех проявлялась тенденция сперва заикаться, а потом и падать в обморок в его присутствии. Он был почти счастлив исчезнуть к Дурслям на лето, только чтобы убраться подальше от всей этой суеты и толп, преследовавших его. Он беспокоился, что его узнают на Диагон аллее, но, видимо, легкие перемены во внешности: более длинные волосы и контактные линзы - все изменили. Он мог ходить как нормальный человек. Тогда как Малфой узнал его? Осознавая, что Люциус ждал ответа, он сказал: «Я искал знание". *** "Достойная цель". Было что-то в Поттере. Как будто тот вдруг приобрел слои с тех пор, как Люциус видел его в последний раз. Только если спрятанные глубины не были там все время, так глубоко замаскированные, что были неуловимы, и которые раскрылись только недавно, с переворотом в войне. Это вполне совпадало с тем, что Драко сообщал ему о поведении Поттера после падения Темного Лорда. Его сын говорил ему, что мальчишка стал тише и потерял свою жизнерадостность. Поттер не вел себя так, как подобало бы Золотому Мальчику волшебного мира. Может быть, парень больше не чувствовал, что ему надо это делать теперь, когда свершил свое предназначение? Может быть, эта «менее совершенная» версия героя просто была тем, что все время существовало, скрытое чувством долга? Ему было очень интересно попытаться понять Поттера: его нужды, его побуждения. Всегда было полезно, даже важно, знать как можно больше о тех, кто обладал силой. А с этого мальчишки сила стекала волнами, заставляя воздух вокруг него потрескивать от энергии, которую, казалось, только Малфой был способен ощутить. Такая сила... Этот разговор внесет вклад в его исследования. Пусть никогда не скажут, что Малфой не был подготовлен. Он кинул взгляд на стеллаж, который Поттер рассматривал. Весьма интригующе. Некоторые из этих книг были в его личной библиотеке. Глядя на текст в руках парня, он увидел способ снискать к себе расположение и получить лучшее понимание того, что именно происходило в голове у Поттера. "Если ты искал книги с заклинаниями, относящимися к контролю разума, то я бы порекомендовал вот эту". Он выбрал довольно толстый том со стеллажа и протянул его мальчишке, который смотрел несколько подозрительно. "Она гораздо более обширна. Могу я спросить, почему ты изучаешь настолько темный предмет?" *** Гарри мог сказать, что сейчас мужчина перед ним слегка насмехается, не пытаясь на самом деле оскорбить его. Это была очевидная хитрость, призванная вызвать его на разговор. Тем не менее, попытка была настолько прозрачной, что Малфой никогда не стал бы действовать так бесхитростно, не имея какой-либо на то причины. Внезапно ему захотелось узнать, в чем же дело. Почему Люциус Малфой с ним разговаривал? И хотя официально они больше не были врагами, он никогда не сталкивался ни с чем, исходящим от мужчины, кроме враждебности, даже когда они вместе работали в течение последней битвы. Даже Драко, с которым он сейчас поддерживал некоторое перемирие, признавал, что не понимает, почему отец настолько ненавидит Гарри. Сейчас же никакой ненависти и в помине не было. Просто любопытство. Гарри не смог бы указать, как он это определил: лицо и голос Малфоя были так же контролируемы, как и всегда. Тем не менее, он будто бы чувствовал это в воздухе. Люциус, очевидно, тоже не был уверен, почему он разговаривает с Гарри. Эта мысль оказалась крайне занятной. «Что-то может быть темным, но, при этом, не быть злом. Только то, что Волдеморт использовал темные искусства для плохих целей, не ставит им это в вину. Существует множество проклятий, которые причиняют не меньшую боль, но считаются приемлемыми светлой стороной. Спорю, что если бы Волдеморт использовал хоть одно из них, оно тут же было бы провозглашено темным». Казалось, такой ответ застал Малфоя врасплох, но потом в холодных серых глазах сверкнуло понимание. «Немногие люди способны увидеть это различие. Я был просто удивлен, что победитель Ты-Знаешь-Кого, - ударение, которое Люциус сделал на этом имени, показало презрение испытываемое к нему и к страху, который люди продолжали питать к возвращению Волдеморта,- добровольно примет то, что тот использовал против мира». Гарри почувствовал, что снова начинает сердиться: «Я знаю различие лучше, чем кто-либо. Да и кому еще доверить изучение подобных искусств, если не мне». *** В конце предложения Малфой уловил легчайшую перемену в интонации: Поттер будто бы внутренне насмехался. Это восхитило Люциуса. Похоже, что Поттер все-таки был темным под всей этой внешней добродетелью. «Некоторые сказали бы, что кому-угодно с той силой в руках, которой обладаешь ты, нельзя доверить подобного, чтобы он не развратил сам себя». Он какое-то время разглядывал юношу, перед тем как достать с полки еще две книги. «Возможно, эти тоже тебя заинтересуют?» - пробормотал он вопросительно. Это был тест. Их глаза встретились на секунду в абсолютном понимании. Потом Поттер протянул руку и взял у него книги. С этим было покончено. Он сделал свой ход. Они были на один шаг ближе к реализации возможностей парня. Теперь он еще меньше жалел о смерти Волдеморта. Хотя она и была нужна для его собственного выживания, и для выживания сына, потеря силы была резко ощутима. Но сейчас перед ним открывались новые перспективы. Некто, не обладающий безумием его предыдущего хозяина. Некто, кого можно научить управлять миром. Да, это определенно подавало надежды. Малфоев привлекало вовсе не зло, а тьма, неизвестность. И сила. *** Гарри покинул магазин, ощущая на себе вес чего-то большего, чем просто книги. Взгляд, которым они обменялись, казалось, был выжжен в его разуме. Он не понимал, что это значило, но это точно что-то значило. То был момент абсолютной ясности, но, тем не менее, он не мог вспомнить, что именно стало ясно. Мысль ускользала от него все дальше и дальше, когда он пытался ее ухватить, потому он просто оставил эти попытки. Он аппарировал (нелегально, во-первых потому, что у него не было лицензии, во-вторых – он вообще не должен был знать, как это делается) обратно, на окраины Хогсмида, и пошел к школе, проскальзывая внутрь незамеченным. И до сих пор тот взгляд преследовал его. *** Рон проснулся следующим утром и немедленно огляделся в поисках Гарри. Того не было. Он начинал серьезно беспокоиться за друга. Гарри едва сказал ему пару слов прошлым вечером, перед тем как, ссылаясь на головную боль, задернуть полог вокруг кровати. Топая вниз на завтрак, он пытался решить стоит или не стоит ему обращаться со всем этим к профессору. Он не хотел предавать Гарри, и он знал, чем все это покажется другому парню, но так просто не могло продолжаться. Гарри пропускал столько занятий, что не сдаст экзамены, и ел так мало, что Рону казалось, что тот умрет от истощения. Все его попытки помочь были встречены вежливыми (а иногда и не очень) вариациями на тему «оставь это». Если Гарри не будет на завтраке, то он пойдет и поговорит с Директором. Войдя в Большой зал, он бегло просмотрел скамьи и начал жалеть о своем решении. В конце концов, чтобы добраться до кабинета Дамблдора, ему придется подняться на просто неприличное количество ступенек. Но ради Гарри... Ему было жаль, что с ним не было Гермионы. Она бы знала, что делать. Ему ее не хватало. *** Как только Рон и его остальные соседи по спальне покинули комнату, Гарри откинул мантию-невидимку и потянулся. Под ней было действительно жарко, и он был рад выбраться. Однако, оно того стоило, так как он смог избежать встречи с одноклассниками. Особенно с Роном. Он чувствовал себя виноватым, из-за того, что подобным образом думал о друге. Точнее, он чувствовал себя виноватым из-за того, что, на самом деле, не чувствовал себя виноватым. Просто он хотел, чтобы его оставили в одиночестве. В любом случае, быть другом тех, кто слабее тебя, приведет только к их разрушению. Вспомнить, хотя бы, Гермиону, которая умерла, пытаясь последовать за ним. Будет только лучше, если он не станет ни с кем сближаться. Гораздо легче быть одному. Тем более что, казалось, никто не мог понять его сейчас. Он чувствовал себя совершенно по-другому и не хотел этого скрывать. Последние пять лет он провел, притворяясь тем, кем все хотели видеть его. Или всю жизнь, если учесть, как обращались с ним Дурсли. Теперь же, когда он, наконец, мог быть самим собой, никто не хотел знать его. Им всем просто хотелось, чтобы он снова стал тем, кем они привыкли его видеть. Внезапная картина льдистых любопытных глаз пронеслась в его мозгу. Он потряс головой, чтобы прояснить мысли, и потянулся за одной из своих новых книг. Здесь он научится гораздо большему, чем смог бы в классе. Так он мог тщательнее изучать вещи, которые действительно его интересовали, и попытаться решить, что же делать со своей жизнью. Почему-то, мысль о работе Аврора его больше не привлекала. А квиддич был настолько поверхностным... Он открыл жесткую книгу и прочитал содержание. Небольшая удовлетворенная улыбка пробежала по его губам, и он затерялся в изучении.
Mayrin: *** Альбус подошел к горгулье точно тогда, когда Рональд Уизли уже приближался к концу выписанного на кусочке пергамента в алфавитном порядке списка маггловских сладостей. Он взглянул на бумагу через плечо мальчика. О некоторых конфетах он даже не слышал. Нужно будет их попробовать. «Откуда ты это только взял?» - спросил он, вынуждая своего студента сперва высоко подпрыгнуть, а затем дико покраснеть. Когда мальчик снова обрел способность мыслить, он ответил: «Нууу... Это выписала Гермиона еще в прошлом году. На всякий случай». К концу предложения его голос стал печальным и немного приглушенным. Слегка похлопывая горгулью в увещевании за то, что та показала ему язык, он произнес пароль: «Колдун». Брови мальчика мило нахмурились: «Я и не знал, что существуют такие конфеты». «Скорее всего, потому, что таких нет. Профессор Снейп взял на себя труд сообщить мне, что моя охранная система смехотворна, и я должен ее сменить. Мне, конечно, больше нравилась та, что была раньше, но чего не сделаешь, чтобы персонал был счастлив. Давай зайдем внутрь». Он слегка улыбнулся при виде ошеломленного выражения на лице студента. Ох, как же ему нравилось сбивать людей с толку! «Ну, а сейчас, - сказал он, садясь в кресло, - о чем ты хотел со мной поговорит?» «О Гарри, сэр». При этих словах, рука Дамблдора, занимавшаяся поиском конфет в одном из ящиков стола, замерла. А он еще удивлялся, что никто до сих пор ни о чем не спрашивает. «О чем конкретно?» - спросил он, изо всех сил пытаясь не спешить с выводами. «Я действительно о нем беспокоюсь, сэр. Он практически ничего не ест, и я не знаю, спит ли он вообще. И он больше не... - голос мальчика затих, а потом тот продолжил говорить настолько тихо, что Директору пришлось прислушиваться, - Он больше не разговаривает со мной, сэр. Он ни с кем не разговаривает. В последние дни он даже не ходит на большую часть занятий. Он говорит, что ему нездоровится. Я... не знаю, что мне делать. Мне не кажется, что я не самый хороший друг». Это было то, чего он боялся. Возможно, конечно, что все не настолько плохо. С другой стороны, возможно, что все даже хуже. Нельзя было ничего точно сказать, так как Гарри ни с кем не говорил. Уже в который раз Дамблдор жалел, что Сириус погиб во время войны. Если бы крестный не умер, защищая мальчика, то Гарри не только был бы менее подавлен, но и имел бы возможность с кем-то поговорить. Альбус чувствовал, что сильно устал. Как ему теперь вернуть того Гарри, которого они знали и любили. Возможно, все дело в том, что, по сути, он не мог этого сделать. «Я думаю, что Гарри просто нужно какое-то время побыть наедине с самим собой. Он через многое прошел», - сказал он, пытаясь успокоить озабоченного друга. «Мы все прошли, - сердито ответил мальчик, но потом побеждено вздохнул. – Я знаю, что ему пришлось труднее, чем всем нам. Я просто хочу... Я хочу вернуть своего лучшего друга». Альбус кивнул и пообещал подумать над этим. Студент ушел, выглядя немного более обнадеженным. Директор же себя таким вовсе не чувствовал. После битвы он уже пытался несколько раз поговорить с Гарри. Он оказался неспособен проникнуть за ярость юноши. Сейчас же ярость ушла, но на ее место пришел кто-то другой, отличный от того Гарри, которого они знали. Но, в конце концов, посвятив всю свою жизнь спасению мира, теперь он заслужил право быть свободным. Быть самим собой. Но был ли этот угрюмый и странно тихий мальчик настоящим Гарри? Неужели они все настолько сильно в нем ошибались? Тем не менее, он вынужден был признать, что бессовестно использовал мальчика для своих целей, пускай и ради спасения мира. Как же он мог теперь ему в чем-то отказать? Даже если этим чем-то, было просто желание остаться в одиночестве. *** Гарри как раз читал о восхитительном заклинании, которое замораживало все заклинания противника, когда он перевернул страницу, и из книги выпал листочек бумаги. На первый взгляд, тот казался абсолютно чистым, но, когда он поднес его к глазам, на листке появилась надпись, сделанная элегантным подчерком черными чернилами. ~Мистер Поттер, если вы желаете больше знания, то прикоснитесь своей палочкой к змее и произнесите ее имя. ~ Больше ничего не было. Затем, маленькая зеленая с металлическим отливом змейка медленно развернулась из точки и начала ползать по листку. Гарри откинулся на спину и задумался. Записка должна быть от Люциуса Малфоя. Хотя он был заинтересован в приобретении знаний, он понятия не имел, какими мотивами руководствовался мужчина. А в том, что они существовали, он был уверен. Он не думал, что Люциус причинит ему вред, но он совершенно точно не доверял Малфою. И что это значило – «произнесите ее имя»? Предполагалось, что он должен знать, как Малфой называет своих домашних любимцев? Стоп. Надо мыслить логически. Как назвали Драко? Ох, ну конечно! А хотел ли он идти? Что-то в мужчине притягивало его; несмотря на напряжение, он почти получал удовольствие от их разговора с дразнящими интонациями. И тот взгляд. Он прикоснулся кончиком своей палочки к замершей змее и четко произнес: «Serpiens». Он приземлился на ноги, хотя и чувствовал головокружение: его хваленый талант ловца снова вступал в игру. Было хорошо, что хоть где-то он пригодился, потому что с недавнего времени квиддич казался ему детской забавой. К вящему неудовольствию Рона. Что снова возвращало его к цели прихода. Ищу понимание. У Малфоя. *** Те несколько секунд, когда юноша был дезориентирован, Люциус использовал чтобы осмотреть Поттера. Он вовсе не был удивлен, что тот пришел: после их вчерашнего разговора в магазине это было вполне возможно, а потому он подложил в одну из книг записку. Ну и потом, Малфои никогда не удивлялись. Тем не менее, он был доволен подобным признаком, который указывал на желание парня заглянуть за рамки того, чему могли научить школьные профессора. Юноша был немного напряжен, но справился с тем, чтобы не выдать своей тревоги. Это было хорошо. Есть с чем работать. В то же время, видя, как мальчик проявляет подобный контроль, он испытывал острое желание разрушить его, увидеть, что же на самом деле думает и чувствует Поттер. Он задавался вопросом, что ему придется сделать, чтобы пробраться за маску парня. Сколько оскорблений для этого потребуется? Сколько боли? Сколько удовольствия? Люциус застыл на месте из-за картины, которая предстала перед его мысленным взором: голова Поттера, откинутая назад, в то время как сам мальчишка извивается под ним в оргазме. Такой прекрасный. Он отпихнул мысль подальше и удостоверился, что держит свои эмоции под контролем, перед тем, как обратиться к парню. Он увидел, что взгляд Поттера резко взметнулся, чтобы встретиться с его, и почувствовал себя пойманным в ловушку. Насыщенный изумрудный цвет околдовывал. Но он был Малфоем, а значит, не отведет взгляд первым. *** Первой мыслью, которая посетила Гарри, когда фигура выступила из укрывавших ее теней в углу комнаты, была, что Люциус Малфой двигается как хищник. И мысль казалась вполне оправданной, если вспомнить все, что он знал об этом мужчине. Та сила и та грация, которые источал Люциус, снова заставляли Гарри чувствовать себя неуклюжим в сравнении и завидовать манере мужчины держать себя. И нечто еще, на чем он не хотел надолго задерживать свое внимание. Восхищение. «Итак, ты все-таки пришел». Он продолжил молчать, так как не думал, что Люциусу требовался ответ. Вместо этого он пытался решить, зачем же он потребовался мужчине. «Также, я снова хочу обратить внимание на то, мистер Поттер, что Вы должны присутствовать в классе. Есть какое-нибудь объяснение Вашему отсутствию?» На короткое мгновение Гарри подумал, что его осуждают, что Малфой собирается отослать его обратно, но в вопросе было только чистое любопытство без всякого неодобрения, и он понял, что ситуацию можно спасти, если ответить честно. «Мне больше не нужно ходить на занятия, сэр. Я уже выучил все, что проходят по программе. Лучше я проведу время изучая новые, интересные для меня вещи». «Ну и ну. Книги, которые Вы выбрали вчера. Это то, что интересует Вас». Голос Люциуса был холодным и прощупывающим, он намекал, ничего не открывая. Гарри завидовал ему. Такой вкрадчивый голос, которым мужчина крутил и манипулировал, привнося двойственные значения в каждое слово. На секунду он забеспокоился, не выдал ли слишком многого. Неважно, пришло время испробовать правду. «Да. Меня интересует все. Просто для некоторых областей очень сложно найти учителя, потому мне приходится использовать книги». *** Люциус в некотором ошеломлении уставился на стоящего перед ним мальчишку. Это было даже лучше чем то, на что он смел надеяться: Поттер буквально отдавал себя ему в руки. Он несколько раз обошел вокруг парня, изучая его как диковинного зверька. Его оценка доказала, что эта возможность стоила того, чтобы тратить на нее время. Парень был умным, жадным до знаний, не казался напуганным темной стороной магии и обладал огромной силой. И у него была очень милая задница. Мысль всплыла без всякого предупреждения. Тем не менее, болтающаяся на парне маггловская одежда была просто недопустима. Придется заказать для него что-нибудь новое. Мысленно Люциус попытался убедить себя, что желание снабдить мальчишку узкими кожаными штанами было вызвано лишь тем, что он не мог допустить, чтобы парень споткнулся о то мешковатое безобразие, которое было на нем сейчас. Вполне оправдано. Потом, когда он потерпел неудачу, он напомнил себе, что как Малфою ему не нужно оправдывать свои желания. «Я готов учить тебя». Вот он и сказал это. По оглушенному выражению лица Поттера он понял, что парень этого не ожидал. Значит, в некоторых вещах он все еще неопытен. Все еще невинен. Это заставило его подумать обо всей этой нетронутой плоти, дрожащей от страсти под его дразнящими пальцами. «Я...» - мальчишка запнулся, явно до конца не уверенный, что подразумевалось под предложением. Значит, он должен изложить условия договора. И убедить парня, раскрыв некоторые из своих собственных мотиваций. Возможно, не те, которые включают в себя кожаные штаны. «Я вижу в тебе огромный потенциал, и я верю в то, что потенциал можно развить». Румянец, покрывший щеки Поттера при этом комплименте, был крайне занимательным. «Если ты задаешься вопросом, почему я соглашаюсь утруждать себя твоим обучением, то я уверен, что ты не поверишь в мой чисто альтруистический интерес. Со временем, я обрету в тебе сильного союзника, а ты – силу и знание, так же как и мое спонсорство». Он помедлил, быстро прикидывая, какими обещаниями заманить мальчишку. «И у тебя в любое время будет полный доступ к моей библиотеке». Глаза Поттера вспыхнули от жадности. А он еще думал, что это будет трудно. «Ты будешь, с моего совета, выбирать конкретные области продвинутой магии, на которых и сосредоточишь внимание. Мы будем работать над совершенствованием техники и над тем, как использовать изученное к твоей наибольшей выгоде. Как твой Учитель, я буду выбирать время наших встреч, и мое слово будет решающим во всех вопросах. Ты принимаешь мои условия?» Он представил все это в форме традиционного контракта. Если парень согласится, то они будут полностью и неминуемо связаны условиями договора. Поттер некоторое время тщательно обдумывал сказанное, что порадовало Люциуса. Если бы мальчишка сразу выпалил «да», то он бы начал сомневаться в правильности выбора ученика. Но нет, он не ошибался в своем суждении о Поттере. Малфой никогда не ошибается. «Да», - голос парня был ясным и сильным. Решительный. Люциусу это понравилось.
nana2: А почему не написано что фик не закончен?
полная версия страницы